Прочитал вконтакте у товарища-баржевода,рассказ очень порадовал,жаль не про космич.
Готовьтесь - много букав
Она хорошо помнила свой первый день рождения. когда её выкатили из заводской проходной, для перегона к месту стоянки и ожидания. Было достаточно морозно, но солнечно, солнышко светило прямо в лобовое стекло, и от этого пожилой перегонщик здорово щурился, приговаривая одну и туже фразу: "эко распалилось", но козырёк не открывал. чуствовалось, что он рад, и прятал только глаза от солнышка. Перегон был небольшим, её поставили в ряд таких же как она, только цветом платьица они все различались: от белого до чёрного. На ней был жёлтый цвет, такой же как солнышко. радостный и счастливый. Её поставили напротив пожилой Волги, на которой было потрёпаное ржавчиной платье, на котором кое-где виднелись заплатки, и по всему чуствовалось, что она здесь живёт.
-Привет- сказала новенькая. Старая посмотрела на неё умудрёным жизнью и полным опыта фарами.
-Привет. Холодно?
-Да нет, не очень, сейчас поеду, за мной ведь придут. правда?
— Сегодня не знаю, а потом два выходных, а вот после- может, и придут. Я смотрю ты новенькая, у тебя другая облицовка и ручки, это хорошо, мордочка так ржаветь не будет. У тебя и индекс-то другой, начинается на 24 это точно, а дальше?
-А дальше, я не знаю, знаю, что меня Волгой зовут, а тебя?
-И меня, мы все здесь Волги, и куждой своя судьба. Я когда-то тоже была такая как ты, только платье серенькое, я возила начальника, меня мыли и чистили, жила я в тёплом гараже, меня обожали и любили. Так прошло три года, со временем отношение ко мне менялось: меня то забывали помыть, то помазать, а потом и вовсе решили перевести на склад, а вместо меня взяли такую же как ты только чёрную. Молодая все щебетала от радости, всё до меня докапывалась, почему я не весёлая такая? На складе мне отрезали половину кузова, дверки сзади заварили и изуродовав платье покрасили кисточкой, и вот уже 10 лет я что-то вожу и вожу, меня даже не запирают, и ковриков во мне уже давно нет, а так хочется тепла и ласки человеческих рук. Тут она глубоко вздохнула, и добавила:
— Ты знаешь потом в таком положении как я сначала захочется на свалку, а потом, когда ты в метре будешь от неё, почему-то снова захочется жить, ты будешь цепляться за эту никчемную жизнь лысыми колёсами, но не всё будет зависеть от тебя, тебе будет горько и больно, но помни — люди так устоены, и ничего в этом мире ты не изменишь, если однажды тебе не попадётся герой моих фантазий, который возьмёт и приведёт меня к новому состоянию. Был у нас такой, ему лет 25 было, Серёгой звать, так он и подлатал меня и покрасил, и стала я пусть и старая, но на платьице вновь появился глянец, а потом.
-Что потом? -спросила Жёлтая.
-Уволили его, почему не знаю. Ладно давай спать, у нас ещё впереди два дня, там и поболтаем.
Прошло три или четыре дня они болтали обо всём: старая Волга рассказала новенькой много смешного и грусного, и сделала это так. как будто та сама прожила её жизнь. На утро, в четверг, пока новенькая спала, старая уехала, оставив после себя на снегу лужицу чёрного масла а после обеда пришли и за ней."Эх, попрощаться не смогу, как жаль"- подумала новенькая.
-Эх, хороша, новенькая, 24-10 сказал голос.
-Да, Семёныч, повезло тебе на новой будешь работать.
Она и вправду была хороша, она лоснилась и практически светилась, сердечко радостно урчало под капотом, для своего первого хозяина она с радостью нагрела салон.
Таких как она набрали 10 штук, и ехать нужно было в какую-то Москву. Они ехали колонной, вот она, радость движения, "вот для чего я создана!"- радостно думала новенькая. Они приехали в парк, там было много таких как она, вернее, как та старая Волга, они были разные, сонные и угрюмые, задумчивые и уставшие, старые и не очень.
Прошло время, новенькая узнала город, что такое бесконечная толкотня, что такое пьяный карбюраторщик Михалыч, что такое грозный ГАИшник, начала разбираться в людях и пассажирах которых она возила. А оба её хозяина, которые менялись, на какие-то деньги покупали ей подарки, они любили и баловали её, она отвечала тем же. Но так длилось не долго, прошло три года.
В тот день утро выдалось как обычно- получение путёвки, проверка хозяина, и в путь. Клиент стоял на обочине сильно махая руками, хозяин остановился.
-Шеф, во внуково, только срочно.
-Поехали.
Она уже была не молода. Справа люфтил шковоренёк. подстукивая на неровностях, люфтик в рулевом появился, почему-то не спешат ребята подтянуть, да и вот стёклышко слева сзади не опускается, туда забили в распор деревяшку. Они ехали где-то под 140, уже загорался красный, но тормозить было поздно, уже проехав перекрёсток, Волга заметила только тень внезапно возникшую на перерез. Удар, сильный удар, боль, очень больно, темнота, что-то внутри в моторном отсеке горячее полилось вниз, обжигало, и от этого становилось ещё больнее.
Она очнулась в парке, у забора. "Почему здесь, моё ведь место там, на этаже, отремонтируйте меня, я же не…старая".
— Ну чё, Семёныч, она один хрен старая, да и трёшник отмотали уже, получишь новую и всё, а с этой придумаем что-нибудь.
Волгу затрясла внутренняя дрожь, она тихо заплакала, но этого никто не видел, ведь. все думают, что машины не умеют плакать. Она смотрела на серый забор одной уцелевшей фарой, что будет дальше, она не знала. Ночью прошёл сильный дождь, потом ещё один. Она простояла много дней и ночей, что-то около месяца, пока однажды она не очнулась от резкого удра руки по багажнику.
-Ну че, договорились, полтарашку и поможем тебе её слелать, на складе кой-какие запчастёшки выудим.
Её зацепили и оттащили в ремзону. Там её разобрали, и.
Очнулась она внезапно. так же как и отключилась, сколько времени прошло она не помнила, но, почуствовала. что она в целости, и моторчик урчит как раньше. Я живая! Загудела она! Снова буду ездить.
-Ну Василич, ты выпендрился, в "мокрый асфальт покрасил", красота! Она посмотрела на своё отражение, она не была больше жёлтенькой как солнышко, она переливалась! но и это было не главное, ей одели какие-то новые колёса, которые не давали дисбаланс, и от этого всего бежать хотелось быстрее и быстрее. Василич любил её, хотя и сам был не молод, ему уже было где-то в конце 45-ти.
Так прошло 15 лет. Волгу любили, её берегли, мыли и чистили, меняли, гоняли на старое место на ремонт, ездили всей семьёй на дачу, везли внука из роддома, в ней целовались молодые, да много чего было. на дорогах появились чудные иностранные автомобили, говорят, они лучше Волги, но Волга с достоинством от них отворачивалась, а эти обрубки и обмылки с уродливо натянутыми на крышу и капот фарами проносились мимо. Ну и пусть, я же Волга. Всё казалось бы стало здорово, она любила своих хозяев, иногда капризничала, а ей прощали, потому, что любили, и другой небыло, да и не хотели другую . Её беспокоило одно- Василич тоже старел, теперь, они редко выезжали на дачу, а уж по делам совсем перестали ездить. Гараж снесли, и теперь Волга жила у забора. Василич с трудом передвигался, а ездил и того меньше. Тяжёлая машина, которая всю жизнь привыкла подчиняться сильным хозяйским рукам не понимала порой, что происходит, раньше такого небыло, и каждая поездка была непреодолимо трудной. На дороге все сигналили и пинали их, Волга знала что так быть не должно, ведь она же Волга, и каждый раз, когда они возвращались облечённо вздыхала.
И вот однажды- хозяин умер, так сказала хозяйка. Стало как-то пусто в душе, ведь не стало того, кто второй раз вернул ей жизнь. Что теперь будет, никто не знал. Про неё забыли, она стояла, платьице обветшало, по краям расцветившись ржавчиной, колёса спустили, сел аккумулятор. Какие-то хулиганы разбив стекло хотели залезть внутрь, но посмотрев, что ничего нет кроме забытой стариком тросточки удалились прочь. Хозяйка почти не приходила, молодые тоже не появлялись, что-то изменилось в этой жизни. По салону гулял ветер, вот-вот наступит зима. Всё чаще, по ночам в бреду к Волге стала являться старая Волга, с которой они познакомились тогда, очень давно, в первые дни своей жизни. Где она теперь, что с ней, а я ведь, даже не попрощалась с ней? Снова хотелось плакать, но сил уже просто небыло. Постоянно вспоминая Василича в душе ещё жи ла надежда " А может, он вернётся, может, как меня его отремонтируют, ведь есть же белые машины с красными полосками, которые ремонтируют людей, и всё будет как раньше?" -думала Волга, но хозяин ушёл навсегда, а она его всегда будет ждать, до последнго дня, до последней капельки масла, ведь она ещё не забыла тепло его шершавых крепких заботливых рук на руле и рычаге, она навсегда запомнила его сосредоточенный взгляд в своих зеркалах, она умела хранить тепло подаренное ей этим человеком, она будет его ждать всегда, ждать до тех пор, пока не её самой не станет.
Она стояла у забора и тихо умирала. Прошла зима, весна, скоро наступит лето, кажется, всё закончилось, она перестала воспринимать мир.Вдоль забора стоял грязно-серый автомобиль на спущенных колёсах, и фанеркой в передней двери вместо стекла. Казалось, жизнь покинула её насовсем.
Из сотояния оцепенения её вывел голос хозяйки, она пришла! это она вставила зимой фанерку вместо стекла.
-Ну вот, Андрей, смотрите, заберите, я хочу что бы она жила, и пообещайте, что не распродадите по запчастям.
И немного помолчав, добавила:
-Я не хочу, что бы ещё одна родная душа умерла, слишком мног она для меня значит, да и Миша её обожал. Она отвернулась, и кажется тихо всплакнула, утираясь маленьким белым платочком. Хозяйка сильно постарела с того момента как они виделись в последний раз, но на голове неизменно был её любимый голубенький платок.
Рядом с ней стоял молодой долговязый парень, гораздо моложе Василича, и тут же вспомнились слова старой Волги:
"Был у нас такой, ему лет 25 было, Серёгой звать, так он и подлатал меня и покрасил, и стала я пусть и старая, но на платьице вновь появился глянец."
Внутри что-то защемило, опять захотелось жить.
-Хорошо, Наталья Ивановна, жить будет, я мечтал о такой, у меня много планов. Мы ещё побегаем, и на чай заедем к Вам!
И старой Волге снова почему-то вспомнился её первый день рождения, права была старая Волга, когда сказала, что в такой момент стоя у черты ты почуствуешь, что снова почему-то захочется жить.
