хм, образ волка в овечьей шкуре это прикольно
"Карл" в "Трёх товарищах" Ремарка
-------
Шурша шинами и сопя, наш "Карл" мчался по дороге.
— Отто, — сказал я. — Приближается жертва.
За нами нетерпеливо ревел клаксон тяжелого Бьюика. Он быстро нагнал нас, радиаторы поравнялись. Мужчина за рулем небрежно глянул на нас. Затем презрительно скользнул взглядом по обшарпанному "Карлу", тут же отвернулся и, казалось, забыл о нашем существовании.
Но через несколько секунд ему пришлось убедиться, что "Карл" все еще идет с ним вровень. Он уселся поудобнее, с веселым любопытством снова посмотрел на нас и прибавил газу. Но "Карл" не сдавался. Словно терьер рядом с догом, маленький и юркий, он стремительно несся вперед, не отставая от здоровенной махины, сверкающей лаком и хромом.
Мужчина покрепче ухватился за баранкой. Не подозревая, что его ждет, он надменно скривил губы. Мы поняли — теперь он нам покажет, на что способна его колымага. Он с такой силой нажал на педаль газа, что его выхлопная труба заверещала, точно стая жаворонков над летним полем. Но все было напрасно — он не мог оторваться от нас. Неказистый, пожалуй, даже уродливый "Карл" как заколдованный прилепился к Бьюику. Его ошеломленный водитель изумленно вытаращился на нас. Ему было невдомек, как это при
скорости свыше ста километров в час невозможно стряхнуть с себя этакое старье. Не веря глазам своим, он еще раз посмотрел на спидометр, видимо, усомнившись в точности его показаний. Затем пошел на всю железку.
Теперь обе машины неслись ноздря в ноздрю по длинному прямому шоссе. Через несколько сотен метров показался шедший навстречу грохочущий грузовик. Бьюику пришлось отстать. Едва он опять поравнялся с "Карлом", как мы увидели другую встречную машину — на сей раз катафалк с развевающимися лентами. "Бьюик" вновь пристроился нам в хвост. А потом, насколько хватил глаз, — ничего встречного.
И куда только подевалась спесь нашего соперника! Злобно сжав губы, плотно усевшись за рулем и захваченный азартом гонки, он подался вперед. Казалось — честь всей его жизни зависит от одного: ни за что не уступить этой жалкой шавке. Мы же, напротив, притворяясь безразличными ко всему, сидели спокойно. "Бьюик" для нас просто не существовал. Кестер невозмутимо смотрел вперед, на шоссе, я со
скучающим видом уставился куда-то в небо, а Ленц, хотя он внутренне и сжался в комок, достал газету и углубился в нее, словно для него сейчас не было ничего важнее.
Несколько минут спустя Кестер подмигнул нам. "Карл" незаметно терял скорость, и Бьюик стал медленно обходить его. Вот перед нашими глазами проплыли его широкие сверкающие крылья. Нас обдало голубоватым отработанным газом, шумно вырывавшимся из выхлопной трубы. Постепенно Бьюик ушел метров на двадцать вперед, и — как можно было предвидеть — его хозяин на мгновение высунулся из окна и, повернувшись к нам лицом, победоносно усмехнулся.
Но тут он позволил себе лишнее. Не в силах сдержать ощущение полнейшего торжества, он махнул нам рукой — дескать, попробуйте догоните!
Взмах его руки был небрежным, самоуверенным.
— Отто! — призывно воскликнул Ленц.
Но это было ни к чему. В ту же секунду "Карл" рванулся вперед. Засвистел компрессор, и сразу же исчезла только что махавшая нам рука. Послушный посылу, "Карл" набавлял скорость, и удержать его уже не могло ничто, он наверстывал все сполна. И вот тут-то мы как бы впервые заметили этот чужой автомобиль. С невинно вопрошающим видом мы смотрели на мужчину за рулем. Нам просто хотелось узнать, зачем это он махал нам рукой. Но он, судорожно вперил взор вдаль, а перепачканный "Карл", распластав свои потрескавшиеся крылья, на полном газу ушел далеко вперед — непобедимый замарашка!
— Здорово получилось, Отто, — сказал Ленц Кестеру. — Боюсь, сегодня этот тип будет ужинать без всякого удовольствия.
Ради таких гонок мы и не меняли кузов "Карла". Стоило ему появиться на дороге, как тут же находился охотник обставит его. На иные машины он действовал, как подбитая ворона на стаю голодных кошек. Он подзадоривал самые мирные семейные экипажи пускаться наперегонки, и даже тучных бородачей охватывал неудержимый гоночный азарт, когда они видели, как перед ними, подпрыгивая на ухабах, пляшет этот разболтанный остов. Кто мог подозревать, что за такой смешной наружностью скрыто могучее сердце гоночного мотора!
Ленц утверждал, что "Карл" играет чисто воспитательную роль. Он учит людей чтить творческое начало, которое всегда заключено в неприметной оболочке. Так рассуждал Ленц, который сам себя называл последним романтиком.
------
